После приговора и суток, проведенных в кировском СИЗО Алексей Навальный дал первое большое интервью – Ксении Собчак на телеканале «Дождь». Навальный говорил уже как будто в другом статусе – крупного федерального политика, – к нему сегодня приковано огромное внимание, и интервью вызвало большой резонанс.
Ксения Собчак рассказала «Ситибуму» о своих собственных впечатлениях от этого разговора.
– Вы задавали Алексею Навальному достаточно жесткие вопросы. Насколько вас удовлетворили его ответы?
– Не мне, наверное, судить. Нужно посмотреть, что скажут те, кто смотрел интервью, насколько их удовлетворили эти ответы. Но если говорить отстраненно, я после интервью думаю о том, что Алексей сейчас в стрессовой ситуации, и понимаю, что нам легко рассуждать, как может себя чувствовать человек, который с недели на неделю может отправиться в тюрьму на пять лет. Но одновременно я думаю, что, как и в книге, которую я ему подарила на передаче («Дракон» Шварца), самой большой победой жуликов и воров над Навальным будет, если им удастся озлобить, ожесточить его. Человек, который сломлен злостью и агрессией, может стать вторым Путиным, и в таком случае для тех людей, которые хотят настоящих перемен, ничего не поменяется. Я хотела бы пожелать Алексею справиться со своими понятными чувствами и эмоциями и остаться в истории просвещенным человеком, который смог перебороть и свои страхи (это ему уже удалось), и свою злость, и свое вполне человеческое желание мстить.
– Вы в твиттере дали ссылку на пост киноведа Юрия Богомолова, где он среди прочего сказал, что Навальный стоит на развилке: может победить систему, но проиграть себя, как это уже случилось с Солженицыным и с Ельциным. Что значит этот выбор?
– Когда человек находится под таким давлением, когда ему грозит срок, когда его преследуют – он ожесточается, озлобляется и хочет мстить. Этого делать категорически нельзя, это крах всего того, за что мы все боремся. Я надеюсь, Алексей, как и я, борется с обезличенной системой, которая не дает человеку в нашей стране свободно жить и развиваться. Если же он борется со своими личными врагами – с Путиным, с Якуниным, с кем-то еще, – то эта борьба никому не принесет победы.
Ну, победит он Путина — и сам станет Путиным 2.0. Ни он сам, ни мы все от этого не выиграем. Мне кажется, по-настоящему благородные, честные люди, которые вышли год назад на Болотную площадь защитить прежде всего свое человеческое достоинство, борются с обезличенной системой, не имея никаких сантиментов, ни положительных, ни отрицательных, ни к Путину, ни к Сечину, ни к кому другому из этой системы. Мне очень не нравятся все эти шутки про «Путин – ботокс», посты, где Собянин выставляется женой Путина, я считаю, что это – не по теме и не по существу. Нужно вырасти из возраста взаимных оскорблений и жестокости и понять, что по-настоящему разрушить систему можно, только разрушив ее механизмы, оставаясь беспристрастным и осуждая исключительно политические решения, а не что либо другое.
– А к какой из этих групп ближе Навальный?
– По-разному. Сейчас он по-разному себя проявляет. Это понятно, потому что он пытается собрать вокруг себя всех, чтобы получить необходимую поддержку – и националистов, и либералов, и других. Но, с другой стороны, мы опять не знаем, к кому он действительно ближе. И не получится ли, что при всем этом стрессе Навальный сделает выбор в сторону ужесточения, тем более что этот выбор очень манит: толпа всегда выберет самого агрессивного и жесткого. Так люди устроены, толпа всегда выберет того, кто будет подыгрывать ее самым низким чувствам. Здесь кроется большая опасность. Для меня великими фигурами истории были те, кто не шел вслед, а вел толпу за собой – продвигал свою политику независимо от настроений в обществе. Вспомните великую Маргарет Тэтчер. Или Черчилля, некоторые его убеждения тоже были англичанам совершенно не близки, но он продавил их и смог убедить всю страну в своей правоте. Мне бы очень хотелось, чтобы Алексей убедил страну в правоте пути благородного противостояния, без оскорблений, без мести, без агрессии, пусть сложным и более длинном, но необходимом для обретения настоящей государственности.
– Меняется ли в последнее время Навальный?
– Наверное, он меняется, потому что меняется ситуация. Нам легко рассуждать, каково это. Но как это на самом деле, мы знать не можем. Мне кажется, он становится жестче, но это временная история, связанная со стрессом. Мне бы очень не хотелось, чтобы он стал защитником маргинальных гопников, которых он заводит своей агрессией. Я хочу видеть в нем лидера людей, уверенных в своей позиции, думающих, интеллигентных, и людей, которые противостоят этой свирепой агрессии.
– Чувствуете ли вы сегодня, в частности, в связи с Навальным моральную дилемму выбора между профессиональным долгом и вашим гражданским чувством?
– Да, безусловно, я ее чувствую всегда. Но сейчас передо мной другая дилемма. Я поддерживаю то, что делает Алексей Навальный, мне нравится его деятельность, и те идеи, за которые мы выходили на улицы год назад, но я не хочу поддерживать тот уровень агрессии и ту энергию радикализма, которые сейчас есть. Мне не нравятся идеи «снести все», «всех сбросить», «ни одного единоросса не останется у власти». Это какой-то большевизм. Я считаю, люди должны работать или не работать в политике по профессиональному признаку, а не по признаку того, что они единороссы или не единороссы. Чем это отличается от сегодняшней ситуации?
Меня пугает, когда Навальный говорит: «Я посажу Путина». Чем он тогда отличается от Путина, который сейчас сажает Навального? Мне это, конечно, не нравится. Многие сегодня говорят, что бывшие члены «Единой России» при будущей власти не получат возможность работать, это меня пугает. Чем это отличается от сегодняшней ситуации, когда никто, кроме членов «Единой России», не может работать. Получается, что мы меняем один порядок на другой, совершенно такой же. А я хочу, чтобы была открытая дискуссия, плюрализм мнений, в том числе чтобы члены «Единой России» доказывали свою правоту, в случае, если они действительно убежденные единороссы. А если они помимо всего прочего профессионалы, почему бы им не работать эффективно на благо государства? Я также считаю, что иметь какие-то контакты с сегодняшней властью — это не самое большое зло и грех.
Для меня Михаил Прохоров, который несомненно контактирует с президентом, не перечеркнутая фигура. Я всегда смотрю на дела и политику. Мне могут не нравиться другие его действия, например, то, что он не создал свою партию сразу после президентских выборов, или что сейчас он никого не выдвинул в мэры вместо себя. Но я сужу именно по этим делам, а не по тому, с кем он общается. Мы боремся не за то, чтобы к власти пришел какой-то конкретный человек, а за изменение системы в целом. Главное, чтобы были изменения, а кто их введет, Медведев ли, Прохоров ли, Навальный ли, Кудрин ли, мне совершенно неважно. Я бы поддержала любого, кто бы взялся проводить их, будь он даже в прошлом ближайшим соратником Путина. Главное, чтобы изменения были реальными.
– Навальный – радикальный политик?
– Я сужу по действиям, и пока Навальный не совершил ничего, за что его можно было бы назвать радикальным. Он пока не перешел эту грань.
– Будет ли Навальный мэром Москвы?
– Думаю, что нет, к сожалению.
